Укрепления
"Внешний облик укреплений хорошо реконструируется по археологическим данным и сведениям фольклора. Городища, как правило, строили на господствующих высотах (сопках)", выдающихся мысах или высоких коренных террасах вблизи оврагов и промоин. Впрочем, известны сооружения и на островках, например Белый Яр 293. Во всех случаях их возводили на наиболее укрепленных естественных позициях, которые во многом определяли характер обороны и облик защитных конструкций. Для увеличения крутизны склона скат возвышенности окапывали почти до отвесного состояния. Вынутую землю часто использовали для подсыпки площадки и создания валов. В зависимости от обстановки рвы и валы устраивали либо с одной наименее защищенной пологой стороны, либо по всему периметру (Новоникольское I, на Линевой Сопке, Болыпепристанское - в Прииртышье; на Апсагачевской Горе, на Остяцкой Горе - в Причулымье; Сортынья III, Ус-Толт - в Нижнем Приобье). По аналогичной схеме были сооружены укрепления на мысах (Безымянское, Кипо-Кулары - Прииртышье; Центрополигон, у оз. Сыренги на берегу р. Хар - Томское Приобье; Подчаваш - Нижнее Приобье). Сходство этих конструкций в том, что подход, а, следовательно, и штурм были возможны лишь с одной стороны, поскольку крутизна искусственно укрепленных, естественных обрывов и высот, достигающая 25-30-метровой высоты (Болыпепристанская, Оронтурское и т. д.), делала, бессмысленной всякую попытку приступа с этой стороны. Вот как описывал свои впечатления от посещения Самарова городка Г. Ф. Миллер: "Этот городок находился на высокой и крутой горе... Я только с большим трудом
мог подняться на эту гору со стороны Самаровского яма; со стороны же
реки, а также с той стороны, которая лежит ниже по реке, на гору совершенно невозможно подняться... Высоту горы можно считать по отвесу от реки 30-40 саженей. Так как вершина была прежде очень острой, то ее
пришлось несколько срезать и осыпанной землею образовать кругом нее
ровное место, как это можно видеть там до сих пор. Нельзя представить
себе более простого естественного укрепления. Все место имело не более
10 саженей в поперечнике. Кажется, там стояли только две избы, как можно заключить по двум ямам; избы были построены наполовину в земле,
наполовину над землей и сделаны из досок и, по тогдашнему обыкновению остяков, были покрыты землею". А. Ф. Плотников, комментируя
легенду о городке на горе Вачек-Юг, писал; скалы (?) эти, высящиеся над
р. Васюганом, "действительно высоки и отвесны, и без лестницы нет никакой возможности взобраться". В эпических произведениях говорится, что зимой валы и склоны иногда поливали водой.
Такая планировка позволяла выгодно защищать "крепостцы", концентрируя всю наличную огневую мощь на участке возможного приступа. Конструкция укреплений ров - вал, запиравших узкий участок, давала возможность простреливать важную точку впереди лежащего пространства. Если подход был довольно узким, оборонительную перемычку делали прямой (городища на Остяцкой Горе, на Апсагачевской Горе). Когда же он был достаточно широк, валам и рвам придавалась округлая (в напольную сторону) форма, благодаря чему обороняющиеся, независимо от угла атаки, могли концентрировать в этом направлении огонь не менее половины стрелков Г Даже к непосредственной близости отвала резко сокращается мертвое пространство. Городки, имеющие многорядную систему обороны - две-три линии валов (Сортынья III, Вертинис, Красный Яр, Потчеваш, Апсагачевская Гора и т. д.), заливные рвы (Бе-зыменское, "У детского дома", Болынепристанское, Кошкульское, Барсов Городок II), было трудно захватить не только средневековым воинам таежной зоны. Так, в 1194 г. осада Югорского Городка новгородской ратью воеводы Андрея закончилась полным провалом, а в 1581 г. опытный Брязга три дня не мог взять остяцкий городок близ Демьяновского.
На прямом коренном берегу укрепления строили у самого обрыва, который был естественной защитой с одной стороны. Тенденция к максимальному использованию защитных свойств местности проявлялась в стремлении располагать городище в местах рассечения террасы оврагами,, размещать линии защиты в виде перемычки. В ряде случаев перегораживалось пространство между двумя оврагами или промоинами (Скородум I, Малая Бича I, "У д. Атакча", Термитятки V, "У детского дома" - в Прииртышье; Плехановское, Тургай I, Могила. Агумена, Городок девяти братьев - в Томском Приобье; Мань-Няслан-Тур в Нижнем Приобъе)301. В зависимости от внутренней планиграфии поселка линия обороны имеет дугообразную либо ломаную (прямоугольную) форму. Устройство таких укреплений, по сравнению с вышерассмотренными, требует больших затрат труда; кроме того, они имеют меньший обзор. Выбор не всегда удобной площадки для некоторых городищ такого типа, по мнению А. П. Дульзона, объяснялся необходимостью иметь вблизи поселения богатые угодья, хотя местность и не представляет особых фортификационных удобств Оборонные качества таких укреплений ниже из-за большого пространства, потенциально подверженного атаке, и необходимости защищать укрепления большой протяженности. Постоянная угроза Нападения с нескольких противоположных сторон препятствовала концентрации сил на опасном участке. В целях повышения обороноспособности здесь создавалась многорядная система рвов и валов, иногда с бастионными выступами для флангового обстрела (городища "У детского дома"- Прииртышье; Могила Агумена - Томское Приобье; Черный Мыс 1-3; Ирмень III - Новосибирское Приобье).
В. Н. Чернецовым отмечено отсутствие постоянных переходов через рвы внутренней площадки городищ. По мнению Б. А. Коникова, в таких случаях использовали деревянные мостки, которые во время опасности поднимались непосредственно на вал. Глухая линия оборонительной системы устраняла наиболее слабое звено - входовую часть, затрудняла неожиданный захват.
Сообщение с внешним миром, согласно данным фольклора, осуществлялось с помощью своеобразных лестниц, опускаемых непосредственно на берег, с примыкающего к краю террасы участка. Героические былины содержат живое описание подобных сооружений. Согласно одной из них, к воде спускались по конструкции из нескольких бревен, связанных веревками на расстоянии одно от другого 3/4 аршина; такая лестница в случае осады могла подниматься жителями на верх укрепления, где прикреплялась, к двум врытым в землю столбам, а при надобности - опускаться.
В богатырских былинах содержатся довольно реалистичные описания укреплений. Вокруг городища плотно стоят палисады "высотою в 7 лиственниц"; конечно, такая высота нереальна, это метафора, однако длина частокола 3-6 м представляется вполне допустимой. Бревна стоят настолько плотно, "что ящерке негде пролезть". Они высятся порой в несколько рядов. С внутренней стороны пристроены залавы, "чтобы через стену стрелять ловко было бы". Снизу проделаны бойницы, для подошвенного боя, через которые простреливается близлежащее пространство и, по всей вероятности, ров. Стоящие возле них богатыри в перерывах между выстрелами закрывают их топором так, что "стрелы обратно улетают". О существовании на стенах площадок для верхнего боя свидетельствуют и упоминания в фольклоре о сбрасывании специально заготовленных бревен на головы осаждающих.
Материалы археологических раскопок, в целом согласуясь с данными фольклора, позволяют сделать ряд дополнений. Прежде всего они касаются конструкции валов, которые в отдельных случаях имели в основании забутованный и засыпанный землей каркас из выложенных клетью бревен. К ним для уплотнения засыпки добавляли поселенческий мусор (в основном обломки керамики). Иногда строился своеобразный фундамент из крупных камней, перекрытых бревнами. Дополнительные меры но укреплению рва сводились к облицовке его стенок деревом, которое покрывали слоем обожженной глиняной обкладки. Обнаружены и упоминаемые в фольклоре палисады, замыкавшие линию обороны. Примечательно, что строительство защитных поясов сопровождалось сложным обрядом, призванным защитить и от врага, и от происков злых сил. Об этом наглядно свидетельствуют следы жертвоприношений, обнаруженные в основании вала.
Судя по археологическим и фольклорным данным, какие-либо штурмовые технические, средства при осаде не применялись. Во всяком случае, упоминаний о них (даже о лестницах) нет.
Материалы героического эпоса свидетельствуют, что наиболее часто на городища нападали врасплох. Или же предпринималась попытка, незаметно подкравшись к входной части и пользуясь оплошностью жителей, проникнуть в укрепление. Собственно с этого и начиналась (а порой и кончалась) осада. Эти приемы органично вытекали из тактики полевой войны, являясь, по сути, экстраполяцией на новый объект. Иногда начинали прямой открытый штурм: под прикрытием стрелков, препятствующих активным действиям осажденных, группа тяжеловооруженных воинов приближалась к стене и пыталась прорубить в ней брешь, в которую в случае удачи врывались нападающие. В ответ осажденные пытались задавить или сбить врагов бревнами. "По мнению остяков, от седьмого бревна не мог уйти и самый проворный самоед". Другой способ избавиться от назойливого пришельца - его поражали сквозь прорубаемое отверстие, пока оно еще было достаточно мало, чтобы он мог что-нибудь заметить (воспользовавшись также фактором отвлечения внимания). За эту работу нередко брался военный предводитель, зачастую единственный, обладавший надежным защитным вооружением. Его убийство нередко вызывало смятение в рядах нападавших и означало конец осады. Именно из-за гибели предводителя нападавших, по свидетельству С. К. Патканова, была снята осада самоедами остяцкого городка на мысу Каттида ванда. Очевидно, как реакцию на такие способы штурма следует рассматривать засыпку землей деревянной основы стены, а также систему двухрядных укреплений, при которой две стены отделялись друг от друга сравнительно нешироким и глубоким рвом. В него, пробив брешь в первой стене, проникали нападающие. Здесь они, несмотря на всю свою ловкость, не могли увернуться от метко пущенного бревна (Ашеваны II, городище Лиственничный увал - Прииртышье; городище у пос. Беляй- Томское Приобье; Сопка I - Обь-Иртышское междуречье; Сортынья III - Нижнее Приобье).
Вероятно, нередко использовался такой прием, как ложный отход:
временно покинув позиции, осаждавшие незаметно возвращались и внезапно нападали на вышедших из укреплений защитников. Успеху такой
операции способствовали многочисленные естественные укрытия. Особый
эффект этот прием имел после довольно продолжительной (по местным
масштабам) блокады, когда осажденные, томимые начавшимся в результате скученности голодом, спешили выйти из укрытия. Яркий образец использования подобной тактики дает былина про богатырей г. Эмдера.
Очевидно, иногда городки брали измором, хотя такие случаи в силу особенностей экономического развития были скорее исключением, чем правилом.
Оборона; по всей видимости, не носила исключительно пассивного характера. В удобные моменты предпринимались вылазки, в ходе которых осаждающим наносился ощутимый урон, порой вынуждавший их отступить или снять блокаду. Так это бывало по легендам и так это случилось, согласно новгородской летописи, с ратью воеводы Ядрея" (СВДКН) .
